Александр Щелоков - Переворот [сборник]
Загремели запираемые ворота. Грохнул засов. Щелкнул замок.
Синицын с облегчением вздохнул.
На бетонном подоконнике он обнаружил длинный костыль, брошенный строителями. Пользуясь им как рычагом, стал отгибать гвозди. Повозиться пришлось немало, но в конце концов с окном удалось справиться.
Он выставил раму и, стараясь не загреметь, положил ее на полати. Осторожно, чтобы не заметили, выглянул наружу. Метрах в четырех ниже подоконника, прижавшись вплотную к стене склада, громоздился огромный штабель досок. Прыгать на него было высоко и опасно. А если уцепиться руками за подоконник? Останется более двух метров. Все равно не компот.
Синицын вытащил из настила чердака четырехметровую доску. Держа ее за конец, осторожно пропихнул в окошко. Под собственным весом доска опустилась вниз, концом уперлась в штабель. Поплотнее прижав верхний торец к стене, Синицын протиснулся в окошко и, держась руками за края, на пузе сполз вниз. Оказавшись на штабеле, аккуратно стянул доску за собой и уложил ее рядом с другими.
Едва закончил возиться, внизу послышались шаги и разговор. Плашмя улегшись на штабель, он искоса глянул во двор. Вдоль склада шагали Два охранника в камуфляже с короткоствольными автоматами и огромной овчаркой на поводке. Они проследовали мимо, даже не глянув вверх.
Быстро наступали сумерки, а Синицын все еще не мог придумать, как ему спуститься со штабеля. Пугала его и собака. Нужно было что-то предпринять, чтобы она не схватила его «за жопие», как пообещал один из тюремщиков.
Выручил случай. Откуда-то из глубины территории лесо-склада послышался визгливый гудок тепловоза. Синицын повернул голову и стал наблюдать. Вскоре появился и сам поезд.
Грузно стуча колесами на разболтанных стыках, маневровый тепловоз тащил за собой несколько полувагонов с деловой древесиной. Когда он проходил под штабелем, Синицын, не раздумывая, прыгнул вниз. Он больно ударился коленом о доски, попал ногой в щель и ободрал косточку голеностопа. Сквозь зубы процедил нечто неопределенное в адрес незнакомой ему матери, юркнул в глубокий провал между торцами досок и стенкой полувагона и затаился там.
У выездных ворот тепловоз начал притормаживать. Синицын с ужасом понял, что по инерции пакет пиломатериалов сдвинулся с места и ползет на него. Прогал между досками и стеной полувагона стал сужаться. Его должно было раздавить как муху…
Повезло ему и на этот раз. Тепловозик резким толчком прибавил ход, пакет древесины снова отполз назад. Синицын единым махом вылетел из укрытия и растянулся поверх пахучих смолистых плах. Так-то будет вернее!
Охрану, сторожившую склад лесоматериалов, должно быть, не поставили в известность о пленнике, которого содержали на складе. Поезд не досматривали.
Выкатившись из охраняемой зоны, тепловоз наподдал ходу и весело потянул за собой состав. Прожектора, стоявшие у ворот лесосклада и на углах ограды, сперва потускнели в тумане, поднимавшемся с мокрых полей, потом исчезли совсем.
Полчаса спустя, когда поезд по мосту пересек какую-то речушку и замедлил ход, Синицын поспешил с ним расстаться. Он перелез через борт и спрыгнул на землю. Толчок был несильным. Ему удалось устоять на ногах, пробежав вперед несколько метров.
Пропустив состав мимо себя, Синицын посмотрел на не-бо. Звезды сверкали в вышине холодными льдышками. Он без труда нашел Большую Медведицу, затем Полярную звезду, определил направление на север и двинулся на юго-восток.
Идти пришлось через поля пшеницы и луга, засеянные колосистой тимофеевкой. Брюки вымокли сразу почти до бедер. В ботинках влажно хлюпали промокшие носки, но он шел. и шел, держась избранного курса.
В предрассветных сумерках он увидел линию деревьев и кустов, росших вдоль шоссе. Добравшись до них, с опаской выглянул на дорогу. Увидел на противоположной обочине синий «жигуль-девятку». Капот был открыт, и возле машины, зябко поеживаясь, топталась одинокая женщина в накинутом на плечи стареньком ватнике. Скорее всего она ждала, когда на дороге покажется машина, к водителю которой можно обратиться за помощью.
Синицын перепрыгнул кювет, подошел поближе. Вскинул руку в приветствии:
— Здравствуйте!
— Доброе утро.
Женщина нисколько не испугалась. Должно быть, здравый смысл подсказал ей, что в ста километрах от города среди полей пшеницы и клевера вряд ли скрывается разбойник, надеющийся ограбить одинокую путницу.
— Что с машиной?
— А вы разбираетесь?
— Боже мой, какой вопрос! Эти автомобили я сам изобрел, и каждый раз мне стыдно, что они ломаются. Потому хожу пешком.
Она засмеялась с облегчением.
— Вот уже два час стою. Продрогла, — увидев, как он смотрит на ее ватник, пояснила: — Это мужнин. Для охоты.
— Так что у вас?
Синицын склонился над раскрытым двигателем. Неисправность сразу бросилась ему в глаза: одна из свечей зажигания не только лопнула, но даже обсыпалась крошками фарфора.
— Где у вас инструменты?
Он взял торцовый ключ, вывернул свечу и показал хозяйке:
— Так вот где таилась погибель его… Такой новой штуки у вас не найдется?
Женщина показала плоскую металлическую коробку.
— Поищите, если же нет…
— Все ясно. Я тогда пойду дальше, а вы еще посидите здесь.
— Ради Бога, не бросайте меня одну! — в ее голосе прозвучало искреннее разочарование.
Свеча нашлась. Двигатель заработал ровно, напористо.
— Готово.
Синицын убрал ключ, посмотрел на руки. Они лоснились масляной чернотой.
— Спасибо вам, — сказала женщина. — Вы появились как добрый гном. Чем я могу отплатить вам?
— Подбросить до города.
— Я еду в другую сторону.
— Подвезите меня в другую сторону. Лишь бы к цивилизации.
Она засмеялась.
— Садитесь.
Он открыл заднюю дверцу.
— Нет, — сказала она, — лучше рядом. Меня зовут Ольга Михайловна. А вас?
— Валерий Алексеевич, — представился он и склонил голову в полупоклоне. — Синицын. — Подумав, чтобы успокоить возможные подозрения, добавил: — Кандидат биологических наук.
Она оказалась хорошей водительницей: гнала машину быстро, но, как он чувствовал, осторожно.
— Извините за нескромный вопрос. — Она спрашивала мягко, и в то же время в ее голосе звучала твердая волевая нотка. — Откуда счастливый случай привел вас ко мне на помощь?
— Да вот, — Синицын взглянул на брюки, промокшие до колен от ходьбы через густотравье, — бродил по полям…
— Боже, как романтично! И чего ради? От кого-то убегали?
Сердце екнуло. Он нервно засмеялся: надо же, так легко попала в самую точку. Объяснил как можно беспечнее:
— Я орнитолог. Изучаю птиц.
— И кого же вы изучали этой ночью?
— Коростылей. Дергачей, по-русски. Может, слыхали?
Голос у птицы, честно скажу, довольно гнусный: «крэк-крэк!» — он воспроизвел крик с такой точностью, что она засмеялась.
— Слыхала. В поле неподалеку от дачи. Вы, должно быть, счастливый человек, Валерий Алексеевич. Вокруг суета, масса неустроенности, преступность, а вы ночью по полям, со своим увлечением…
— Странное увлечение, вам не кажется?
— Увлечения всегда кажутся странными. Но я завидую увлеченным людям. Бродить по полям ради птички…
— Я вышел засветло, — оправдываясь, сказал он. — Да вот дергачи особо активны только в темное время…
— И откуда вы вышли? — в ее вопросе, как ему показалось, снова прозвучала нотка подозрительности.
— Из Воскресенки, — сказал он наугад, не зная, где сейчас находится.
— Из Воскресенки?! — она задумалась. — Боже! Да это же километров тридцать отсюда! И все пешком?
— Как видите.
Она взглянула на него внимательно.
Тридцать километров пешком! И не скажу, что на вас это отразилось. В своем кругу я не знаю мужчин, которые способны на такое даже на спор…
Они приехали в красивый дачный поселок, раскинувшийся на краю сосновой рощи. Остановились возле дачи, обнесенной новым зеленым забором из штакетника.
— Откройте ворота, пожалуйста, — попросила Ольга Михайловна.
Он вылез из машины, просунул руку в полукруглый вырез в глухой калитке, нащупал задвижку. Вошел внутрь двора, развел створки ворот в стороны.
Она завела машину внутрь, проехала к даче. Выключив двигатель, поднялась на крыльцо. Отперла дверь.
— Проходите, Валерий Алексеевич. В цивилизацию, как вы просили. Вам стоит умыться.
Они вошли в гостиную.
— Я пойду включу подогрев воды, — сказала хозяйка и, постукивая каблуками по чистому деревянному полу, ушла.
Он остался в гостиной, с интересом оглядываясь, куда же попал. В просторной комнате было светло, уютно. На подставках по углам стояли цветы в горшках, яркие, зеленолистые. Он пощупал один из них и удивился — цветок был искусственный. Круглый стол в центре комнаты покрывала белая холщовая скатерть. Плетеная качалка стояла у окна. Напольные часы показывали время с отставанием на десять минут… И все же здесь витал достаточно хорошо ощутимый Дух казенщины — на гнутых венских стульях вокруг стола он заметил металлические инвентарные бирки. Цветные фотографии на стенах были окованы узкими металлическими рамками, явно не соответствовавшими вкусу хозяйки. Учрежденческая ковровая дорожка лежала в прихожей. На высоком трюмо также красовался криво прибитый инвентарный ярлык. Короче, все здесь оставляло впечатление домашнего уюта и холодности провинциальной гостиницы.
